Вечная Ольга - Получить еще один шанс [СИ]
На адаптацию к новым условиям жизни было выделено тридцать дней, которые Чарли честно, как и рекомендовали, провел дома, читал новости, смотрел фотографии бывших знакомых в социальных сетях, пытался, как говорила Тара, "втянуться". Прошло всего семь лет, но ему казалось, что не менее жизни. Целой жизни. Другой жизни. Как же все изменилось. Он не сопротивлялся, когда ему запретили выходить из дома, не упрямился, когда сестра отбирала бутылки с ромом или водкой, — он просто доставал новые, когда она уходила. Ему не хватило тридцати дней, чтобы прийти в себя. И двух месяцев не хватило. Вероятно, не хватит и всей оставшейся жизни.
Алис стала журналисткой. Чарли очень удивился, когда узнал. Она ведь когда-то хотела посвятить себя медицине, даже мысли не допускала, что будет заниматься чем-то другим. Он перечитал все ее статьи, что смог найти, даже написанные за годы учебы. Удивляло еще и то, что Алис работает в "Белых новостях". Белых, печатающихся белыми чернилами — невидимых. Уже более ста лет демон Кастор или Джефри Смитис, одно из последних его человеческих имен, занимается выпуском детских журнальчиков с веселым названием "Солнышки", между строк которых засекречена информация о тайной, известной лишь посвященным жизни города. Самые горячие и интересные сплетни из мира магии, истории жизни тех, кто согласился поделиться — занимают первую пару страниц, а далее идет бесконечная реклама. Освещение открытий новых баров, клубов, магических лавок. Скидки, акции, объявления, — все, что душе угодно.
В каждом крупном городе издаются детские журнальчики подобного плана. Последние пять лет также выходит и электронная версия. Как Алис умудрилась попасть в это издательство? Интересно, она знает, что работает на демона? Чарли всегда интересовала журналистика, политология и история, когда-то он видел себя успешным репортером, преподавателем. Впрочем, для него это давно не имеет значения.
Во двор вновь заехала машина, и Чарли сразу узнал сидящих внутри. Он молча поднялся — упал, снова поднялся — снова упал. Сообразив, что встать так и не получится, не торопясь, на четвереньках дополз до знакомого внедорожника, задняя дверь которого открылась, невидимая рука схватила его за шкирку и закинула в салон. Машина плавно тронулась, не нарушая спокойствия улицы. Чарли в полудреме почувствовал, как включился кондиционер, ему стало холодно, но для того чтобы попросить сделать потеплее нужно было открыть рот, на что сил не хватило, поэтому он просто обхватил колени руками, свернувшись клубочком на заднем сидении, и закрыл глаза. Ситуация повторяется. Месяц закончился пару недель назад, и эта машина уже в десятый раз забирает его с улиц ночного города и везет домой.
— Чарли, что ты делаешь? — укоризненно спрашивала Тара. — Что ты творишь? — возмущенно жестикулировала, опасно отрывая руки от руля.
Он молчал, зачем озвучивать очевидное? Он всего лишь пытается привлечь к себе внимание.
Утром Чарли понял, что можно проснуться от чувства стыда. Это когда ты находишься в полудреме, цепляешься за ускользающие обрывки сновидений, но каким-то невероятным образом чувствуешь, как краснеют уши, затем лицо, и одолевает эта щемящая тоска внутри. А когда просыпаешься, становится лишь хуже, ведь ты понимаешь, что все это случилось на самом деле, а возникшее секунду ранее желание распасться на молекулы и раствориться в воздухе достигает нетерпимого максимума.
Сколько уже времени? По привычке Чарли сомкнул запястья и… ничего не произошло. Он разочарованно уткнулся лицом в подушку и смутно вспомнил, как Тара и Марго притащили его в дом. Вернее, тащила Марго, которая за эти годы стала очень сильной колдуньей. В прямом смысле: хрупкая на вид девушка могла поднимать тяжелейшие предметы. Далее по лестнице на второй этаж, в его комнату и в душ, холодный душ прямо в одежде. Скорчившись и дрожа от холода, минут через пятнадцать, Чарли все же смог открыть глаза и разглядеть сестер. Кажется, даже криво улыбнулся им. В глазах Тары вновь читалось разочарование. Тиски раскаяния все сильнее сжимали грудь, Чарли покачал головой и зажмурился, словно это могло что-то изменить. Зато Марго… Хоть кому-то было весело, на лице сестры играла презрительная усмешка, когда брат в полуживом состоянии, пропитанный спиртом до кончиков волос, описался в ванной, после чего обе ушли. Тогда стыдно не было. Были алкогольный дурман и тупая ненависть ко всем удачливым людям на этой планете. Ненависть… Она помогает жить. Чарли не помнил, как стянул мокрую одежду и добрел до кровати… Кровати? Он приподнялся и понял, что лежит на полу. Под головой подушка, а сверху — одеяло. Видимо, Тара приходила утром и укрыла его. Вот черт. Да есть ли предел этому мерзкому чувству?! Что сделано, то сделано, и Чарли вряд ли бы захотел изменить события вчерашнего дня, если мог повернуть время вспять. Поднялся, подошел к часам, пару минут щурился, разглядывая циферблат. Уже почти четыре. Отлично, бары открываются в восемь, он как раз успеет добраться до города. Только сначала необходимо сделать одно важное дело.
В ванной комнате Чарли замер минут на пять перед огромным овальным зеркалом. Не то, чтобы он любовался, просто… Несомненно, Сатари сделали свою работу идеально: шрамов нет, ни одного. Отличный морок. Уголки губ дрогнули и поползли вверх, оголяя два ряда плотно стиснутых зубов. Улыбка получилась ядовитой, безумной, предупреждающей о страшной опасности, исходившей от ее обладателя. Он сделал шаг назад, поражаясь, как точно застывшее выражение лица передает его настроение. Чудовищно трещит голова. Запястье снова коснулось запястья — ничего. Ничего. НИ-ЧЕ-ГО. Чарли с ненавистью впечатал кулак в зеркало, которое тут же покрылось мелкими трещинами, но не рассыпалось. На темно-синий пол упали три капли крови, потом еще. Чарли громко выругался и залез под душ. Через двадцать минут он уже стучался в дверь комнаты сестры.
— Чарлик, — Тара слабо улыбнулась, она была рада видеть брата. Она его любила, растила его и никогда бы не бросила. Всегда заботилась и переживала, но в настоящий момент ничем не могла помочь, — женщина была на четвертом месяце беременности.
— Тара, — Чарли зашел в комнату, — я тебя просил не искать меня. Зачем ты вчера приехала? — спросил он строго и раздраженно.
— Все были заняты, а Марго наотрез отказалась ехать одна. Все нормально, я же всего лишь вела машину, — Тара почему-то начала оправдываться. С тех пор, как Чарли вернулся, они как будто поменялись ролям. Мужчина, стоящий сейчас перед ней казался ей старшим братом, хотя разница в двенадцать лет говорила не в его пользу. Тара старалась не смотреть ему в глаза, она боялась увидеть в них ту самую безысходность, которая прослеживалась теперь во всех его поступках.
